Айзен
- Мне померещилось, или ты сейчас назвал меня предателем, Айзен-тайчо? - белобрысый поднялся, что Владыка растолковал как предложение объявить об измене в открытую и прикончить соратника на месте (или не на месте, а в пыточой камере, но в общем прикончить, Айзен-тайчё-о не любит предателей) либо же сказать, что Гин его неправильно понял (да, именно Гин не правильно понял, сам Владыка не может ошибиться). Но вместо этого Айзен лишь выдал улыбку. Улыбку, которая не должна была вызвать у кого либо сомнений в неискренности. Один раз за эту встречу Ками попался на уловку и продолжил разговор после того как сам же сказал об его окончании, вот и хватит триумфа белобрысому. Тем более, что в голове синигами промелькнула мысль, что наказать он, Айзен, сможет всегда, а от Гина польза будет более ощутимей, чем от него же вред.
Прикрыв глаза, он слушал доклад Тоусена. Слушал, но не слышал, зафиксировав лишь последнюю часть с просьбой о поручении. Действительно, какое ему дело до Сойфон? Мелкая пешка и, если Тоусен решил ей попокровительствовать (или что он там решил сделать?..), то пусть, собственно. Иногда полезно раздавать плюшки.
Снова начал говорить Гин. Айзен же продолжал сидеть с закрытыми глазами. Конечно, он отметил, что альбинос не хочет говорить при Терцере, впрочем, Владыка тоже не хотел говорить о квалификации при "заинтересованном" лице. Всё ещё не открывая глаз, Айзен обратился к будто до этого забытому им персонажу в этой комнате.
- Тия... Ты не могла на время нас оставить? Нам надо обсудить кое-какие личные дела, с тобой мы поговорим позже. - то ли используя опыт Гина, то ли показывая оному, что тоже умеет намекать, играть словами и выделять курсивом и капсом их, составляя двусмысленности.
Разумеется, ни о каких личных делах Айзен говорить не собирался, сказав это слово лишь для того, чтобы открыть простор для размышлений Третьей, а заодно и дать ей повод быстрее покинуть помещение. Да, конечно, его очень интересовало вызывающее поведение Гина, а также интересы Тоусена. Но, увы, Айзен был таким человеком, что заподозрив Гина в предательстве ради Матсумоты, а Тоусена во влечении к Сойфон, он и не думал, что первый мог преследовать только свои интересы или же готовить сюрприз ко дню рождения своего Владыки, а второй, прося о разрешении сделать что-то полезное, вполне возможно думал вовсе не о низкорослой и жёсткой, как она запомнилась, синигами. Серьёзно, как Он, Айзен, мог ошибаться в своих выводах? Так что, как бы интересно это не было, всё уже ясно и можно приступить к делам не моральным, а физическим.
После ухода Харрибел прошла минута и Айзен заговорил:
- Гин, я ни в чём тебя не подозреваю, не нужно спектаклей, - и, открыв очи ясны, бросил на неподозреваемого взгляд, который вполне можно было истолковать как "Ты ведь не ждёшь, что Я буду извиняться за непродуманные слова?" и как "Я всё знаю и мы ещё верёмся к этой теме", дабы этой персоне тоже оставить простор для размышлений.
И, наконец, собрание. Тоусен получил, с теплотой в голосе, разрешение сделать полезное для Владыки дело, а также попросил оного, по окончании собрания капитанов, собрать уже Эспаду и уже потом идти "по своим делам". Гин тоже получил свою порцию заданий и, наоборот, на протяжении всей беседы, не получил не единого намёка на разговор о предательстве.
OOC: Ichimaru Gin, себе "задание" придумаешь сам, мне лень.
Tousen Kaname, добавил в игру изюминку, пусть Айзен думает о похождениях Тоусена по бабам. Ну или по бабе. Если что не так - извиняюсь и не против редакции поста. Также извиняюсь за малое внимание к персоне Справедливости, но, реагировать так и не смог придумать на что.
Tia Hallibel, прошу прощения за насильное выставление персонажа за дверь. Так надо для сюжета - подробнее в ЛеС к Гину.
Всем, вазмоЖны канкредные апэчадки ф тексте.
Гм от Арониро.
